Молодой крепыш по имени Сабит, как увидел эту машину, чуть не расцеловал ее от радости. Это был японский бульдозер «Като», ладный, динамичный, в умелых руках творящий настоящие чудеса. Сабит даже подумал, что воистину – каким будет утро, таким быть всему дню.

А утро было просто замечательным. Жили они всей бригадой на Первомайке, в тесном кирпичном домике. И как добрый знак, никто с утра не ныл и не пререкался о том, кому топить печку, кому разогревать еду в казанке… Быстро, с шутками-прибаутками, каждый исполнил свои обязанности: Сабит принес из сарая уголь, залил его водой, и забросил черную кашицу в разогретую топку; его напарник Жапар сварганил яичницу, а бригадир Серик-агай, даже не поднимаясь с раскладушки, вызвонил каких-то знакомых, обменялся буквально парой слов, и вот тебе на! – знакомые тут же подкинули ему хороший заказ…

С тех пор, как на волне внезапно обострившегося финансового кризиса, строительная компания отправила бригаду в бессрочный отпуск, прошло уже полгода. Из двадцати парней в строю осталось только четверо. Одни уехали восвояси, другие муравьями рассыпались по чужому городу: таксовать, грузить, ремонтировать квартиры, а самые шальные – просто грабить непуганых алматинцев.

Но тут размышления Сабита были прерваны громким бригадирским окриком – Серик-агай первым завидел беду, и замахал Сабиту рукой. К счастью, крепыш успел вовремя отреагировать и полутонный ковш, едва чиркнув по большому кварцевому валуну, ушел в сторону. Бригадир полез вниз, посмотреть на внезапно возникшее препятствие. Ребята подхватили лопаты и бросились за ним.

Технику они берегли пуще здоровья, потому как заработать среди заказчиков репутацию небрежных строителей было смерти подобно – Алматы ведь город маленький.

Сабит выпрыгнул из машины и тоже полез вниз.

— Что там у вас? – спросил он бригадира, наклоняясь над ямой, но тут же осекся от удивления. То был не коварный валун – мужики осторожно поднимали плоскую каменную плиту, под которой желтели чьи-то кости.

— Могила! – прошипел бригадир, оглядываясь по сторонам.

Не по годам проворный, старик пулей вылетел из котлована, проверить – нет ли кого рядом. Впрочем, стройка пустовала, бригада работала в-одиночку.

— Смотрите! – заскулил Жапар, что-то вынимая из могилы.

На широких ладонях блестели чудные фигурки из желтого металла. Вроде как маленькие горные козлы, с изогнутыми спиралью рогами.

— Древняя могила! – сказал авторитетно Серик, выхватывая трофеи из рук помощника.

Не прошло и минуты, как мужчины очистили могилу от украшений. Остались только человеческие кости, с клочьями побуревшей от времени ткани.

— Похоже, это женщина была… – произнес Ассет неуверенно, разглядывая небольшой череп, с идеальным круглым основанием.

Но тут Жапар, вошедший в раж, взвыл и засуетился, показывая рукой вниз. Мужики дружно налегли на каменное ложе могилы, и обнаружили под ним тайник. Сгрудились как дети, стукаясь лбами, но их ждало разочарование – в небольшом углублении, у самого изголовья древнего гроба лежал еще один череп, правда, не человеческий, а крупного животного. И больше – ничего.

Повертев находку в руках, бригадир решил, что череп собачий, если судить по огромным клыкам и сохранившейся нижней челюсти.

— Или – волчий… – сказал неуверенно Ассет, считавшийся в бригаде самым образованным.

— Ну, повезло так повезло! – сладко пропел Серик-агай, бросив звериный череп на землю.

Он деловито скинул перчатки и разложил перед собой все украшения. На глазок получалось граммов четыреста. Если это золото, то на четверых выйдет чуть ли не по годовой зарплате!

Пока он подсчитывал удачу, более остроглазые ребята перекопали всю могилу, надеясь разыскать что-нибудь еще. Золотые и серебряные поделки, остатки конской сбруи, пара крупных сосудов из посеревшего от времени металла, целая вязь каких-то диковинных украшений вперемежку с ошметками истлевшей одежды – всю добычу бригадир аккуратно сложил в два увесистых пакета-шершавчика.

— Сабит, налегай на рычаги! – приказал бригадир, чтобы бульдозерист срыл и разметал ковшом следы могилы.

Весь остаток дня ребята без остановки делали перекуры, чтобы лишний раз заглянуть в пакеты. Им безумно везло – никто из заказчиков не почуял подвоха. Молодой инженер, контролировавший закладку котлована, посетил стройку лишь пару раз, и ничего не заподозрил. Приезжал сам владелец будущего дома. Поскучал, поковырял ногой глину, да и ускакал на черном джипе.

***

Вечером, маленький домик на Первомайке наполнился табачным дымом. Бригада шумно праздновала удачу. Молодые ребята поднимали стаканы с водкой в честь бригадира, раздобывшего столь прибыльный заказ. Было решено завтра же взять отгул и отправиться по городским ломбардам, чтобы оценить стоимость древних украшений.

Легли мужики глубоко за полночь. Сабит проворочался дольше обычного, но сон отблагодарил его за терпение и перенес в родной дом в далеком маленьком селе Берлик. Сабит оказался сидящим на веранде, а молодая его супруга подавала ему дымящуюся пиалу чая. И как же легко дышалось в этом сне! Воздух словно светился, даже лицо любимой женщины было свежее и ярче, чем в жизни.

— Что-то сын не идет к столу, – проговорила она, вытирая лицо платком.

— Хайдар, пойдем обедать!

Сабит почувствовал, как от радости звенит голос.

Дом во сне был протяженным, удивительно обустроенным и светлым. Сабит поднялся со стула и пошел за сыном.

— Хайдарчик! – позвал он, заглядывая за двери, приподнимая стопки матрацев-корпеше. – Сынок, пошли обедать!

Отец разыскал пацана в самом дальнем углу, под столом. Он сделал вид, что не видит его, и приговаривая «где же этот стервец?», стал хлопать дверцами шкафа. Не выдержав напряжения игры, мальчик тонко заверещал, а потом и вовсе попытался бежать из укрытия. «Ах, вот он где!» — захохотал отец, пытаясь сетями своих рук поймать ушлую рыбку. Казалось, сон щедро дарил Сабиту утерянные минуты общения с ребенком.

Он почти год не был в стенах своего дома. Как потерял работу на селе, стал выпивать, перебиваться случайными заработками. Пока однажды не подрался с друзьями за бутылку водки. И эти его собутыльники, выросшие с ним на одной улице, сидевшие за соседними партами в школе, избили его чуть не до смерти. Очнулся уже в больнице, и первые несколько дней даже не мог  самостоятельно сходить в туалет. А едва поправился — собрал вещи и уехал на вокзал.

Сабит твердо решил, что надо бежать из села, пока цел. Для начала, подался в Петропавловск, к одному знакомому на сезонные работы; там же судьба свела с пожилым толковым трактористом, который и отрекомендовал его в Алматы, к своему брату Серику.

…Но дальше в этом сладком сне пошло всё не так. Сабит протянул руку, чтобы увлечь мальца за собой, но тот вдруг взъярился, оскалил зубы. Из красного рта клочьями полыхнуло пеной, мальчик иступленно забился в зверином раже.

— Эй, балам! Ағузу биллях! — выдохнул разом Сабит, протягивая сыну руки.

Он проснулся в тот же миг и шепетом запричитал молитву-дуа, оглядывая тесную комнатку. Бедняга был весь в поту, грудь вздымалась от страха.

— Не спится? – раздались голоса в полутьме.

Мужики сидели на своих кроватях, и смотрели на него как один.

— Простите, что разбудил, – извинился Сабит.

Он закрыл глаза, и подумал, что надо бы съездить домой, навестить близких. Вдруг у них случилось беда, раз такие сны снятся…

— Тебе что-то приснилось? – вдруг заговорили мужики шепотом.

Сабит поднялся на локте, скрипнув пружинками раскладушки.

— А сами-то почему не спите? – спросил он, твердо решив не говорить никому об увиденном.

Бригадир Серик-агай качнулся на своем ложе, и сложил руки на груди.

— Я проснулся раньше всех, час назад… – глухо произнес он, не глядя ни на кого.

— А я следом за ним, – вторил ему Жапар.

Ассет молчал дольше всех, затем произнес со вздохом:

— И я тоже…

И каждый рассказал Сабиту о том, почему они проснулись и не могут до сих пор заснуть.

Серик-агаю приснилась шестнадцатилетняя приемная дочь. Будто бы старик возжелал ее настолько сильно, что во сне пытался овладеть подростком. От ужаса происходящего, Серик проснулся и решил больше не спать.

Жапару привиделся родной дом, полный родственников. Недолго думая, он облил его бензином и поджег, и затем стоял перед заревом, слушая, как воют и кричат люди. Ассет о своем сне рассказывать отказался наотрез. Парень лишь обреченно покачал головой. И никто его больше не мучил с распросами.

В темном помещении тем временем появилась луна, и три черных силуэта обрели очертания и лица. Сабит сел на край раскладушки, тупо глядя под ноги. Спать не хотелось. Казалось, только коснись он головой подушки, как снова на него набросится родной сын из кошмарного сна.

— Пойду, схожу на дальняк… – сказал он равнодушно, и поднялся на выход.

Уборная находилась в маленьком садике на заднем дворе. Но у самых дверей, Серик-агай вдруг резво вскочил с места и удержал его.

— Не ходи, не надо!

На вопросительный взгляд Сабита, мужчины подвели его к окошку с видом на сад.

***

Во дворе, под ярким лунным кругом, сидел огромный пёс. Шерсть его казалась серебристой, и таким же холодным металлом отливал язык, свесившийся из пасти. Тонкий и невероятно противный запах могильного гнилья исходил от ночного животного. Пёс безотрывно смотрел в окно, ожидая чего-то.

— Мы уже решили, что будем делать! – зашептал Серик-агай, крепко сжимая Сабита, чтобы тот не вырвался и не натворил глупостей.

Голос старика плыл над тесной комнаткой, смешиваясь с запахом тлена и наполняя душу слушателей какой-то вялой, тягучей тоской, от которой не было никакого спасения.

— Мы сейчас возьмем пакеты, и тихо-тихо выйдем на улицу… И тихо подойдем к этому псу и вернем ему всё, что взяли из могилы. И тогда, может быть, он отстанет от нас, не будет мучить ужасными снами!

Последнее, что Сабит успел увидеть и почувствовать в своей недолгой жизни, это как они крепко взялись за руки и медленно вышли во двор, в надежде исправить свою ошибку. Впереди шел бригадир, держа увесистые пакеты с могильными украшениями, и руки его дрожали…

© 2009 Рустам Ниязов