Когда музыкант стареет, в его произведениях исчезает стремление к сексу. Появляется идеальный ритм, некое ощущение духа времени, музыкант начинает мыслить, наконец, свободно. А вот соловьиного стремления понравиться самкам больше нет. Перед тобой разворачивается красивая до небрежности нотная картина, в которой не хватает какой-то сущей мелочи — примитивного гитарного наигрыша, рваной гармоники, зацикленного аккорда… Под который хотелось бы безумно и восторженно плясать.