В Москве, помню, на сессии, иду мимо студентов, которые о чем-то жарко спорят. А народ там собрался, в основном, из российских миллионников, о таких городах поют в титрах передачи «Наша Раша». «Ой, погодите!» — кричит кто-то. Оборачиваюсь. «Скажите, вы же из Средней Азии? У вас там самый распространенный напиток называется айран, правда ведь? А что он напоминает по вкусу?» Я делаю невозмутимое лицо: «Айран — это как бы курт, только жидкий.» Иду дальше. «Да, погодите же!» — раздается отчаянный голос. — «А что тогда напоминает этот ваш курт?!» «Студенты…» — свысока ворчу я, не оборачиваясь. И гордо удаляюсь.

Я заканчиваю роман, в котором обычные честные люди попадают в страшные жуткие миры. И каждый из этих обычных честных людей раздвигает тьму своим слабым светом. Весь текст — островки блуждающих огней. Им нельзя объединяться, этим огонькам, от единства их свет не становится ярче. Каждому нужно нырять в свой персональный омут.
Если меня когда-нибудь спросят, ЧТО такое человек, или КТО такой человек, я лучше покажу: выключу свет, достану зажигалку и начну чиркать-чиркать-чиркать. Приговаривая: вот один, вот одна, вот еще…