1
Жил когда-то в прекрасном городе Шгар бедняк-плотник, и было у него три дочери и два сына. Дети росли, обретали новые семьи, пока не пришел черед самой младшей дочери по имени Сарат. Да вот никто не брал ее в жёны, потому что была она некрасива и молчалива.
Так и не дождавшись в свой дом сватов, престарелый родитель умер. Вдове плотника пришлось смириться с этим печальным порядком вещей и оставить Сарат при себе. Сколько она ни молилась богине Ишнар, покровительнице великого города, счастье не улыбнулось младшенькой.
По утрам девушка выводила из сарая коз, чтобы отдать их пастуху; до полудня успевала истолочь зерно для хлеба. А с приходом жаркого полудня, шла домой и помогала матери плести нить из шерсти, и возилась там до самого захода солнца.
Но вот однажды, на каком-то празднике, куда привели ее подружки, Сарат увидела одного парня, такого красивого и видного, что глаз не отвести. Звали его Бирза, был он сыном седельщика Мусагата, и завидным женихом в округе.
Одна из подружек, проследив за ее взглядом, сказала забавы ради:
— Сарат, признайся, он тебе нравится? Хочешь, познакомлю?
Девушка приняла шутку близко к сердцу, и вся зарделась от смущения. Но хитрая подружка времени напрасно не теряла. Она подошла к парню и что-то ему сказала. Красавец Бирза снисходительно улыбнулся, и направился к Сарат. Но стоило парню приблизиться, как девушка вдруг вскрикнула, глядя на него во все глаза:
— О, Ишнар! Что там у тебя?! — и показала рукой на его ухо.
Парень потрогал свое ухо, и рассмеялся, подумав, что девушка так странно шутит. Но Сарат было не до шуток, ей показалось, как из уха выглянули два усика. Затем появилось длинное щетинистое тело сороконожки. Повертев своей отвратительной мордой, она спряталась назад.
Видя, что с девушкой творится что-то неладное, подружки взяли Сарат под руки и вывели на улицу.
— Как тебе не стыдно! — стала распекать её подруга-шутница. — Ты перепугала всех гостей!
— Но я видела сороконожку в ухе Бирзы! — настойчиво проговорила Сарат.
— Тогда почему мы не видели? — спросила другая.
— Не знаю…
Они проводили её до дома, а сами вернулись обратно.
И с того вечера заболела Сарат странными видениями. Она громко вскрикивала каждый раз, когда зрела то, чего не замечали другие. Однажды увидела, как у ребенка из пупка выползает змея. В другой раз заметила на голове соседки маленькую черную птицу. Птица клевала её в макушку, а женщина даже не догадывалась об этом.
Бедная вдова, опасаясь за рассудок своей дочери, решила показать её одной старушке-знахарке по имени Анжир-апай. Жила знахарка где-то на отшибе, в большом просторном доме. От самых ворот до двери тянулась толпа страждущих и больных. Слепые и глухие, с язвами и малокровием — люди приходили сюда в надежде на исцеление. Две пожилые служанки ходили по двору, не разгибая спины от бесконечной работы. Они раздавали больным воду, готовили еду, мели двор вениками из полыни.
Только поздно вечером подошла очередь и открылась заветная дверь. В большой полутемной комнате сидела женщина в белом платке. Две седые косички, украшенные бусами из сердолика, закрывали шею и предплечья.
— Проходите, не стойте у порога! — поманила она их рукой.
Вдова подвела свою дочь к старухе:
— О, мудрая Анжир-апай, помоги ей!
— Иди сюда! — попросила знахарка.
Сарат присела на корточки, глаза ее были закрыты платком. Сегодня видения были особенно страшны — с утра до вечера она смотрела на больных людей, и каждый нёс на своем теле какое-нибудь животное или насекомое. Одни безбоязненно ползали по коже, другие забирались в ухо или ноздри. Устав и обезумев от этих образов, она попросила мать завязать ей глаза.
— Что ты сейчас видишь? — спросила старушка, размотав ткань с ее лица.
Сарат часто заморгала, привыкая к свету лампы. И тут же вскрикнула, потому что снова узрела какое-то животное. Похожее на маленькую злую обезьянку, оно сидело на плече Анжир-апай.
— Так что же ты видишь? — спросила знахарка вновь, часто и хрипло дыша.
— На вашем плече сидит маленькое чудовище, — проговорила Сарат, готовая расплакаться от страха.
— Понятно, — спокойно произнесла старушка. — А что это чудовище делает?
Сарат внимательно пригляделась.
— Оно грызет вашу шею, — сказала девушка с дрожью.
Анжир-апай опустила глаза, раздумывая. При свете лампы, лицо старушки подернулось морщинистой рябью. На спине знахарки возвышался горб, говоривший о том, что в молодости ей пришлось немало потрудиться на бескрайних хлопковых полях, окружавших великий город.
— Всё верно, девочка, всё верно! — проскрипела она, качая головой.
— Так что же нам делать, мудрая Анжир-апай? — спросила вдова.
Старушка в ответ тяжело поёрзала на подстилке. Дыхание замедлилось, сиплый воздух застрял в гортани. Мучительно долго она собиралась с мыслями.
— А ты попробуй погладить этого зверька! — наконец проговорила она, подавшись вперед, словно желая опереться на хрупкие плечи Сарат.
Мать переглянулась с дочерью, не понимая, о чем толкует старуха.
— Не бойся, оно тебя не укусит!
Стараясь перебороть отвращение, Сарат протянула руку к плечу знахарки. Маленькие злые глазки чудовища следили за ее пальцами. Неопрятная черная пасть, полная мелких острых зубов, медленно раскрылась.
— Погладь, погладь! — вкрадчиво увещевала старуха, наклоняясь все ниже.
Сарат прикоснулась к чудовищу, к жесткой короткой шерстке. И медленно провела ладонью вдоль бугристой спины.
— Вот так, хорошо, — пробормотала старушка.
Решив больше не испытывать судьбу, Сарат одернула руку.
— Ты даже не представляешь, как мне полегчало! — проговорила Анжир-апай.
— Значит, они существуют на самом деле? — осмелилась спросить девушка.
Старуха ничего не сказала, лишь слезящиеся глазки загадочно блеснули. Она долго молчала, пристально разглядывая больную.
— А теперь попробуй снять его с моего плеча, — предложила она, наконец.
Сарат в ужасе замотала головой и вскочила, чтобы уйти. Мать едва успела поймать ее за руку.
— Делай, что говорят! — приказала она, хотя сама готова была пуститься наутек.
Девушка вернулась на место и долго собиралась духом. В глубине души Сарат знала, что чудовище не причинит ей никакого вреда, если она снова протянет к нему руку. Надо было только набраться смелости.
— Сними его! — повторила знахарка.
Медленно, с великим трепетом, Сарат протянула руку к зверьку. Обхватила его за шею, как котенка. Потянула на себя. Услышала, как скрипнули коготки, когда маленькое чудовище отцепилось от своей хозяйки.
— А теперь осторожно положи на землю…
Сарат опустила зверька на ковер.
— Запомни, миленькая, — тем же тихим вкрадчивым шепотом продолжила старуха, — запомни, родная! Не причиняй им вреда!
Оказавшись на земле, маленький зверек щелкнул зубами и юрко выскользнул из комнаты. Сарат хотела что-то сказать, но к горлу подкатила дурнота. Девушка закатила глаза и повалилась к ногам старухи.
2
Растирая умело щеки и лоб, старая служанка привела больную в чувство. Затем напоила девушку густым айраном*. Пока Сарат приходила в себя, знахарка отозвала её мать в сторонку.
— Вот что я скажу тебе, — проговорила Анжир-апай, выставив для важности скрюченный палец. — У твоей дочери есть чудесный дар воочию видеть болезни.
— О, всемогущие силы! — запричитала женщина, приложив ладони к щекам. — И что же нам теперь делать?
Анжир-апай пригубила чашку с айраном, неспешно разматывая нить разговора:
— Нельзя излечить то, что дано свыше!
И в темной комнате воцарилась тишина.
— Отдай её мне! — предложила знахарка после долгого молчания. — Пусть будет моей помощницей.
Женщина подняла глаза для ответа, но знахарка заговорила снова:
— Не бойся, с тебя не убудет! Каждую неделю твоя дочь будет присылать тебе баранью ногу и кувшин хлопкового масла.
Вдова вздохнула, не зная, что сказать.
— …и целый куль сахара, — добавила старуха.
Женщина в ответ хранила молчание.
— …и мешок риса! — присовокупила к обещанному знахарка. — Даже благодарный сын не воздаст родителям столько добра!
— Нет! — отринула мать дары старухи. И решительно потянула свою дочь к двери.
— Тогда позволь дать совет на прощание! — проговорила знахарка вслед.
Боясь нарушить законы гостеприимства, женщина обернулась и усадила дочь на ковер.
— Ты имеешь власть над своими видениями, — знахарка взяла девушку за руку и погладила её своими черными кривыми пальцами. — Но это не означает, что ты можешь делать с ними все, что заблагорассудиться!
— Я поняла, мудрая Анжир-апай! — торопливо закивала головой Сарат. Больше всего на свете девушке хотелось уйти из этого дома.
— Не убивай и не обижай их! — сказала знахарка. — Иначе будешь иметь дело с Хозяйкой Болезней!
— С кем? — переспросила девушка, вздрогнув.
— С Хозяйкой Болезней! — повторила старуха, с почтением и страхом.
3
С тех пор Сарат перестала бояться видений. Завидев порой страшного зверя или несуразного вида птицу, она отворачивалась, или делала вид, что не замечает чудовищ.
Но прошло всего полгода с той памятной ночи, как в дом постучалась знакомая женщина. Вдова узнала в ней пожилую служанку знахарки. Женщина принесла печальную весть о смерти своей хозяйки.
— Моя старая госпожа умерла, — сказала она, склонив голову перед вдовой. — И завещала свой дом вашей дочери.
— Моей дочери?
Служанка рассказала, как перед самой смертью, Анжир-апай призвала свидетелей, дабы облечь своё завещание в одежду закона. Такова была примета великого города, в котором люди всегда стремились к порядку в делах наследства.
Долго ли думали мать и дочь — неизвестно, но по прошествии некоторого времени, они отправились на другой конец города, к дому почившей знахарки.
И получилось так, как говорила служанка. Молодой жрец из ближайшего храма, который ведал делами имущества умерших жителей, вручил им ключи от дома. Теперь Сарат была полноправной хозяйкой богатого ухоженного хозяйства.
Решив, что сама богиня Ишнар отозвалась на ее мольбы, мать обошла весь дом, и тщательно пересчитала все вещи. Затем, как и полагается рачительной хозяйке, осмотрела служанок, каждую расспросила о нравах бывшей хозяйки, не обижала ли она своих работниц. Матери было важно оставить Сарат в полном достатке. Погостив несколько дней, она распрощалась с дочерью и вернулась обратно домой, выполнив свой родительский долг сполна.
С появлением новой хозяйки, в дом стали приходить соседи из ближайших дворов. Вспоминали старую Анжир-апай, которая лечила их детей и оберегала скот от падежа и сглаза. Каждый давал совет молодой женщине и благословлял стены дома.
Но в первую же ночь, Сарат разбудил громкий стук в ворота. Старая служанка привычно открыла двери и впустила в дом молодую женщину с ребенком на руках.
— Помоги, мудрая Анжир-апай! — взмолилась женщина, доставая из груды тряпья годовалого сына.
— Я не Анжир-апай! — сказала Сарат, отстраняясь от ночной гостьи.
— Да будь ты хоть танцовщицей из храма Ишнар! — закричала женщина, явно не ведая, что именно говорит и кого видит перед собой. — Спаси сына, молю тебя!
Сарат приблизилась к мальчику и тут же вздрогнула, увидев маленькое смуглое личико. Лицо ребенка было выщерблено язвой, от которой малыш, несомненно, умирал. Сарат даже не нужна была лампа, чтобы узреть под кожей мальчика жирных полупрозрачных личинок, питавшихся гнойным соком. Личинки беспрестанно шевелились, лишая ребенка жизненных сил.
— Положите его сюда! — сказала Сарат не своим голосом, словно кто-то неведомый подсказывал ей, как поступить дальше.
Мать и служанка отнесли ребенка на то место, где почившая Анжир-апай пользовала больных. Оглаживая и лаская кожу ребенка, Сарат осторожно выманила личинок наружу, всех до одного.
Избавленный от своих кровопийц, малыш очнулся и тут же потянулся ручонками к своей матери. Зная, что ему нужно, он жадно прильнул к груди, вцепился губами в сосок, оживая на глазах.
Когда служанка проводила женщину за порог, та быстро подсунула ей какой-то сверток.
— Что это? — спросила Сарат.
— Плата за лечение, моя госпожа, — служанка протянула ей пару колец из золота и серебра.
И с того дня, людская молва разнесла весть о молодой знахарке, пришедшей на место старой. Вновь во дворе дома скопились больные люди. Кто приходил сам, кого приносили на носилках из ивовых прутьев, положив на лоб мокрую тряпку, чтобы не сгорел больной на солнце.
Однажды пришла к ней женщина с жалобой на бесплодие. Зачатие прерывалось на первом месяце, изливаясь сгустками крови. Сарат посмотрела на живот больной, и тут же обнаружила маленького ненасытного жучка, сидевшего в женском лоне, и поедавшего плод. Молодая знахарка сняла его с тела. Одним лишь движением руки она вернула женщине счастье материнства.
Привели однажды пожилого знатного смотрителя водохранилищ и арыков**. Человек исходил долгим мучительным кашлем, умирая на глазах всей семьи. Сарат извлекла из его гортани целую вереницу мелких бесноватых тварей. Похожие на бескрылых летучих мышей, создания щелкали зубами, в которых еще розовела мягкая плоть легкого. Сарат опустила их на землю, и ногами вымела за порог.
Каждый больной находил в её доме спасение от тяжелого недуга. С раннего утра до позднего вечера молодая знахарка трудилась, не покладая рук. Скоротечное время усмиряло свой бег в этом доме, лишь мерные шаги страждущих, их стоны и причитания говорили о преходящей жизни. И так продолжалось до того памятного осеннего вечера, когда раздался скрип подъехавшей двуколки, и в просторную комнату внесли тело мужчины по имени Бирза.
4
Сарат с трудом разглядела в больном молодого человека, который однажды пленил её красотой и статью. Из расспросов она узнала, что Бирза женился, и был счастлив в браке, пока не слег от мучительной болезни. Бирза обезумел, он не понимал, где сейчас находится, и что с ним происходит. Его молодая супруга сидела у порога, убитая горем, рядом толпились родственники.
Сарат пригляделась и ахнула: маленькая сороконожка, когда-то выглянувшая из его уха, разжирела с добрый кулак и недобро шевелила усами. Слишком поздно они пришли сюда, слишком поздно!
Служанки тут же увели жену и родственников в дальние покои, а Сарат склонилась над больным, не зная как поступить. Она пыталась вывести мохнатого зверя, но тщетно — он упирался, вонзив в живую плоть острые щетинки и коготки. От бессилия, девушка расплакалась, понимая, что время упущено. Маленькое чудовище свалило с ног цветущего мужчину, устроив в его голове настоящее гнездо.
Сидя под окном, молодая знахарка вспомнила тот день, когда черная рука Анжир-апай прикоснулась к ней, и зазвучал голос старухи:
— Не убивай и не обижай их!
Прошел час, затем другой, пока не выгорел в лампе весь жир. В слабом свете луны, молодая знахарка склонилась над головой больного и прошептала:
— Выходи, тварь! В последний раз прошу!
И не дождавшись ответа, одним махом свернула зверю его щетинистую голову. Затем извлекла мерзкую тушку из головы больного и выбросила в окно.
Избавленный от страшного невидимого паразита, Бирза открыл глаза и посмотрел на девушку осмысленно.
— Где я? — спросил он тихо.
Так закончился еще один день. Счастливая супруга обняла любимого, и шумная радостная толпа родственников покинула дом, не забыв отблагодарить хозяйку деньгами. Принимая монеты, Сарат тайком смотрела на мужчину, который так восхитил её однажды. Понимает ли он, кто она? Помнит ли он тот вечер, когда она робко взглянула на него?
Закрыв все двери, служанка принесла воды для омовения. Но, глянув на молодую хозяйку, едва не уронила кувшин…
— Моя госпожа, твое лицо белее камня! — растерянно произнесла она, глядя на хозяйку.
И тут догадка поразила старую опытную женщину:
— Неужели ты убила зверя? Неужели ты нарушила запрет Анжир-апай?!
Стены, увешанные коврами, поглотили её крик.
— Этот человек был дорог мне, — тихо произнесла Сарат.
Служанка присела рядом.
— Нельзя было этого делать! Ведь твоей вины не было в том, что больной обречен!
— Я должна была помочь ему.
Служанка заморгала, по-матерински прижала к себе девушку и зашептала:
— Не тронула бы зверя, не замарала бы себя убийством…
Сарат отстранилась, не понимая, о чем говорит женщина.
— Уходите из дома, — приказала она.
— Мы не уйдем без тебя, моя госпожа! Ты не знаешь, насколько ужасна Хозяйка Болезней…
— Не приходите сюда до самого утра! — сказала она, запинаясь от страха. — Я навлекла на себя беду, мне и отвечать…
Прогнав от себя верных женщин, девушка закрыла все ставни и двери. Дом погрузился в тягостное ночное безмолвие. Сарат впервые в жизни ослушалась приказа. Сколько помнит себя, сколько помнит братьев и родителей, она не нарушала правил, которые воздвигали старшие. И как же легко пренебрегла советом той, кто одарил её домом, слугами, оставил ей прибыльное и благородное дело!
Прошел второй или третий час мучительного ожидания, когда ужасный запах мертвечины вдруг коснулся её ноздрей. Следом раздался шорох одежды, и дверь распахнулась. В комнату, едва залитую светом лампы, вошла горбатая тень. Еще один шаг, и Сарат узнала в ночной гостье… мертвую знахарку Анжир-апай! Две косички, украшенные сердоликом, болтались на костяных плечах. Пропитанный глиной саван лохмотьями свисал с её тела.
Старуха слепо поводила головой по сторонам, словно не замечая девушку. Затем медленно подняла руку, в которой лежал какой-то комочек. От холодного, ледяного озарения, Сарат вскочила и прижалась к стене. Она готовилась к самому худшему, к встрече с неведомой Хозяйкой Болезней, но то, что ей предстояло сделать, было ужаснее любого наказания! На сгнившей почерневшей ладони лежала мертвая сороконожка…
Поскрипывая иссушенным телом, старуха подошла к девушке. Беззвучно заговорила о чем-то, роняя изо рта влажные комья земли. Сарат не поняла ни слова, но догадалась, чего хочет мертвая Анжир-апай. Против своей воли, обливаясь слезами, она взяла паразита, поднесла к лицу и оживила одним дыханием, так же легко, как недавно отняла у него жизнь. Сороконожка зашевелила усиками и соскользнула на пол. Старуха в ответ медленно поклонилась и, не поворачиваясь к Хозяйке Болезней спиной, отступила за дверь.
Сарат в ужасе проплакала до самого утра, вспоминая то черные кудри Бирзы, то глину, застрявшую в глазницах старухи. В ту ночь она впервые познала несвободу взрослой жизни, и узнала свое предназначение.

***
Холодным, но ярким осенним днем, весь трудовой люд ремесленного квартала вышел на улицу, хоронить молодого мужчину по имени Бирза, сына седельщика Мусагата. Казалось, еще неделю назад, он ходил среди них, счастливый и живой, ибо стараниями молодой знахарки, мужчина избавился от страшного недуга. Но облегчение длилось недолго, болезнь вернулась к нему обратно, чтобы закончить свое дело.
Впрочем, в толпе говорили о разном. Кто-то клялся, что видел ночью черную мертвую женщину, которая стояла перед домом Бирзы. Другой говорил о том, что молодая знахарка, пришедшая на смену старой Анжир-апай, лечит людей в полсилы, чтобы выжать из них больше денег. Слушая всё это, жители Шгара лишь вздыхали да охали. И когда один из них отчетливо произнес: «На всё воля Хозяйки Болезней!», на болтуна тут же обернулись и зашикали.
В Шгаре есть вещи, о которых говорить было непозволительно. Таков он, великий город, да хранит его всезнающая Ишнар!

айран* — напиток из кислого молока
арык** — оросительный канал

© 2006 Рустам Ниязов