Если выбрал кривую дорожку, не удивляйся, что она заведет тебя в самый страшный пустырь в твоей жизни!

1
В одном из переулков великого Шгара, в тени карагача, обитал простой бездельник и пройдоха по имени Яхшит. С детства он был брошен своей легкомысленной матерью, для которой дети оказались в тягость, и жил себе под открытым небом, не думая о стенах и окнах.

Иногда к нему заглядывали друзья, а точнее сказать — такие же бродяги, как он сам. Вместе батрачили, если попадался случайный заработок: кому мешки с мукой перетащить, кому глину замесить для постройки дома, кому вычистить и засолить овечьи шкуры. Вот и сегодня, лежа на своем дырявом чапане, наблюдая, как темнеет небо, и зажигаются звезды над головой, он вдруг увидел над собой мужчину. Он сидел на беспокойном коне и на друга был явно не похож.

— Что тебе здесь надо, уважаемый? — спросил малай неприветливо.

— Есть работа на одну ночь.

Малай лениво перекатился на бок, махнув человеку рукой:

— Не тревожь сон праведника, я сегодня достаточно поработал!

Малай, конечно, лукавил. С самого утра он бродил по базару в поисках заработка, да никто ему ничего не предложил. В карманах у него не было ни гроша, за пазухой не хрустела тандырная лепешка, желудок был пуст, и только небо над ним щедро разбросало свои первые ночные звезды, не прося за это ничего — ни подмести двор, ни разрыхлить поле, ничего.

— Работа опасная, но я хорошо заплачу, — сказал человек, спрыгивая с коня.

Он присел на корточки, положив плетку на колено. Незнакомец был еще молод и крепок телом, круглое обветренное лицо выражало открытость и прямоту.

— Для начала, посмотри-ка вот на это! — и в руках человека появился золотой динар.

Яхшит равнодушно глянул на блеснувшую в темноте монету.

— В сладком персике таится горькое ядро, — произнес он с сомнением.

— А ты протяни руку, — сказал незваный гость, пододвигаясь к нему.

Яхшит раскрыл ладонь, и она тут же отяжелела от холодной круглой монеты.

— А вдруг динар фальшивый?

— Вон там, за дорогой, — гость показал плеткой в сторону ярких ночных огней, — есть харчевня. Давай зайдем туда и спросим знающих людей. Заодно, я тебя накормлю перед рискованным трудом.

Малай, конечно, охотно пошел за незнакомцем. У того и лишний конь оказался, как будто для него. Миновав постоялый двор, где отдыхали после долгого пути караваны, они подошли к ярко освещенной харчевне.

Человек привязал своих коней к жёрдочке, и дал дворовому мальчишке медный грош, чтобы присмотрел за лошадьми.

О, как же пленителен был запах еды, шедший со столов! На почерневших от тысяч колен и задниц подстилках сидел разночинный трудовой люд, утоляя голод. Гвалт, чавканье и разговоры витали под соломенной крышей. От горячих котлов обдавало паром, а над шашлычницами плыл жирный сладкий дымок.

От этих запахов Яхшит закачался на пороге, едва не упав на колени. Незнакомец, словно почувствовав его слабость, схватил малая за руку и повел вглубь, раздвигая плеткой чьи-то локти и спины.

— Эй, харчевник! — обратился он к хозяину заведения, стоявшему у окна, поближе к свежему ночному холодку. — Проверь, настоящий это динар или фальшивый?

Харчевник взял монету и попробовал ее на зуб. Его смуглое вытянутое лицо ничего не выражало, только узкие глаза подозрительно смотрели на странную пару гостей.

— Мягкая, значит, золото не разбавлено серебром, — сказал он, повертев монетку. — Не отдает красным, значит, не разбавлена медью.

Харчевник вернул золотой динар владельцу:

— Золотая, клянусь своей печенкой.

— Тогда слушай! — незнакомец подбоченился, чувствуя себя здесь как дома. — Дай-ка нам большую чашку плова.

Положи три самсы, обложи вареным бараньим легким, да подмажь сверху огненной лазой!

И подкрепил слова горстью звонких монет. Увидев деньги, харчевник сразу ожил, прокричал что-то поварам. Пока гости искали себе свободное место, толстый важный ошпаз наполнил лигян едой, а юркий мальчишка-разносчик подхватил блюдо и поставил перед гостями.

Яхшит жадно принялся за горячее варево. Такой обильной трапезы ему никогда не доводилось вкушать.

— Как же тебя зовут, добрый человек? — спросил он, с набитым ртом.

— Зови меня Ходжаин!

— Ходжаин? — Яхшит вытер рукавом свои жирные губы. — Странное имя выбрали тебе родители!

Ходжаин лишь улыбнулся в ответ.

— За городом есть одно село, где живут беззаботные люди, — произнес он вкрадчиво. — Они никогда не запирают двери. Я покажу, в каких домах есть золото и серебро, а ты должен воспользоваться наивностью их владельцев. Уже засветло довезу тебя обратно, в твой шалаш. Договорились?

Яхшит даже кушать перестал. Рискованное дело предлагал ему этот благодетель.

— А далеко это село? — спросил он, нахмурившись.

— Увидишь… — уклончиво ответил тот.

«Эх, будь что будет! — подумал про себя малай, снова взявшись за еду. — Не зря люди говорят: душа мечтает о соседских урюках, а спина боится соседской палки!»

Закончив с ужином, они задержались еще немного, пока малай пил густой наваристый бульон от лагмана. Затем вышли на улицу. Ходжаин вскочил на коня и бросил ему недоуздок второго скакуна. Конь оказался вялым и непослушным, но хозяин взял его за ремень, чтобы малай не отстал в темноте.

Так и отправились в путь, при слабом свете луны и звезд. Чтобы скрасить дорогу, Ходжаин затянул песню, да такую размеренную и хорошую, что Яхшит весь размяк от сладких звуков:

Как вкушу щедрот с твоей скатерти —
Сала, хлеба, да чашку вина,
Я скажу своей родненькой матери:
«Ой, спасибо, что на свет родила!»
Ари-яр!

Как с любимой сольюсь я в объятиях,
Как взгляну в ее черны глаза,
Я скажу своей родненькой матери:
«Ой, спасибо, что на свет родила!»
Ари-яр!

Слушая песню, Яхшит начал клевать носом, ухватив лошадь за гриву. Единственное, что успел запомнить — это высокая храмовая башня, на самом венчике которой горел сторожевой огонек. Значит, они уже покинули город, и ехали на обширные пустыри. Или, может, не дорожная песня, а сытная еда размягчила его настолько, что он крепко заснул, навалившись на конскую шею.

— Вставай, работа ждёт! — разбудил его благодетель, когда закончился их путь.

Малай спрыгнул с седла и осмотрелся. Темное спящее село раскинулось перед ним. Ходжаин оставил лошадей в сторонке, и повел малая к черневшим вдали дувалам.

— Зайди сюда, — прошептал он, указав на один из домов. — Возьми у хозяев всё, что посчитаешь нужным, и вернись ко мне. Только тихо!

Малай так и сделал — перепрыгнул через глиняную стену, миновал двор и влез в окно. Странным показался ему дом изнутри. Люди спали посреди голых стен, будто не нажили за долгие годы и маленького коврика.
Осторожно, даже не сотрясая воздух, малай нащупал на запястьях хозяйки тяжелый браслет. Снял и отправил его за пазуху. Затем оставил хозяина без золотых колец. Оглядевшись и не найдя больше ничего ценного, благополучно покинул дом.

— А теперь зайди вот сюда, — тихо повел его дальше Ходжаин.

А здесь жила только одна старуха. Окруженная старыми пыльными вещами, она даже не почувствовала, как малай снял с неё серьги и кольца.

— А теперь сюда! — показывал Ходжаин дальше.

Малай снова перелезал через дувал и снимал с хозяев украшения.

— И сюда тоже! — указывал Ходжаин.

И так было много раз, пока малай не стал валиться с ног от усталости и напряжения. Это странное молчаливое село показалось ему бесконечно большим, надвигаясь со всех сторон черными глиняными стенами.

«Почему здесь так тихо?» — дивился Яхшит, чувствуя, как дрожат и подгибаются ноги.

И тут сильные руки Ходжаина усадили его на лошадь, и поехали они обратно в город.

Очнулся Яхшит только под утро, на рваном своем чапане.

Опасаясь, что всё увиденное было сном, он пошарил рукой за поясом, где с великим облегчением обнаружил золотую монетку.

— Ой вай, Яхшит, где ты был? — услышал он вдруг.

Перед ним стояли его друзья, окружив полукругом.

— Целую неделю мы искали тебя, — сказал самый старший из них. — Где же ты был?

— Целую неделю?! — удивился Яхшит. — Я отсутствовал только одну ночь!

В ответ грянул дружный смех. Тогда Яхшит показал им золотую монету и рассказал о Ходжаине. Едва он произнес это слово, как друзья перестали смеяться. То один, то другой вдруг вспоминал о чем-то важном, и убегал, не оборачиваясь. Остался только самый старший из них, известный на всю округу лихач и вор по имени Сандар.

— Послушай, что я тебе скажу, Яхшит, — прошептал Сандар, озираясь по сторонам. — Если придет к тебе этот человек ещё раз, притворись больным и не вступай с ним ни в какие разговоры. Ты понял?

Яхшит удивленно кивнул, хотя ничего не понял из слов товарища.

— Этот человек, не буду называть его имени, приносит беду! Не стоит с ним водиться!

И Сандар ушел, не попрощавшись.

Больше никто к нему не подходил. Целую неделю Яхшит бездельничал и веселился, пока не пропил и не прогулял свою золотую монету.

И вот, ровно семь дней спустя, ночью к нему снова явился его прошлый благодетель, имя которого так напугало друзей.

— Не хочешь заработать еще один золотой? — спросил Ходжаин, спрыгнув с коня.

— Мои друзья сказали, что ты приносишь беду! — прямо заявил малай. — Сгинь с глаз долой!

Ходжаин в ответ озадаченно покачал головой, но не ушел.

— Они завидуют тебе, Яхшит. Эти бездельники и за год не заработают столько, сколько ты за одну ночь.

— Одну ночь?! — возмутился Яхшит. — Оказывается, я батрачил на тебя целую неделю!

— А разве ты не был рад этому? — рассмеялся Ходжаин. Но тут же замолк и протянул ему свою ладонь. В руках у него блеснуло золото.

— Хорошо, дам тебе целых три золотых! — раздался его требовательный голос.

Тем временем, чуть поодаль, среди густого тутовника, за ними следили друзья Яхшита.

— Неужели он согласится? — шепотом произнес Сандар.

— От Ходжаина никто пока не уходил! — сказал кто-то из друзей.

И тут они увидели, как Яхшит кивнул своему странному добродетелю и принял его монеты.

— Оставь его, Сандар! Он сам выбрал свою судьбу… — вздохнули они.

2

Только вышли путники за город, Ходжаин снова затянул свою любимую песню. Как ни пытался следить за дорогой Яхшит, он не удержался и забылся крепким сном. Успел лишь приметить храмовую башенку, и глаза закрылись сами собой.

— Вставай, Яхшит! — разбудил его Ходжаин, когда они приехали на прежнее место.

Малай даже глаза протереть не успел, а Ходжаин уже тащил его по темному лабиринту переулков. Одному ему известным путем, Ходжаин вышел к большому высокому дому.

— Вот где нас ждет удача, — тихо произнес он, показывая на высокие глиняные стены.

Но Яхшит не спешил исполнять его указание.

— Ходжаин, объясни мне… — малай старался говорить шепотом, чтобы не разбудить соседей. — Почему в этом селе так пустынно? Кругом ни огонька, ни одной ночной чайханы!

Темное круглое лицо благодетеля качнулось и медленно расплылось в улыбке.

— А ты умён, малай! Не каждый чувствует подвох…

— Тогда почему бы тебе не объяснить где мы находимся, и как называется это село? — потребовал малай.

Ходжаин в ответ присел на корточки, малай опустился следом.

— У меня нет тайн от своих друзей, — сказал благодетель, оглядываясь. — После того, как ты сделаешь дело, я тебе всё объясню.

Яхшит опустил голову, не зная как поступить. Ему было не по себе в этом тихом спящем мире. Ни одна собака не тявкнула по пути сюда. Ночной ветер, поднимавший тучи пыли на базаре, здесь молчал.

— Хорошо, будь по-твоему, — кивнул он, наконец.

Хватаясь за мелкие трещины в стене, малай перебрался через ограду и мягко спрыгнул во двор. Богатый это был дом, по всей видимости. Изразцовые стены тускло блестели в темноте, а двери были выше человеческого роста.

Хозяином дома оказался мужчина средних лет, спавший в одной из многочисленных просторных спален. Жил он здесь один; малай не нашел больше ни одной души, даже прислуги не было.

Осторожно ступая по ковру, юноша подполз к постели и осмотрел спящего. Без труда, ему удалось снять толстые золотые кольца с его пальцев. Теперь было самое время покинуть дом. Но тут на шее хозяина что-то блеснуло.

Малай протянул руку и нащупал цепь. Может быть — из чистого золота. Чуткими пальцами он перебрал все звенья, но так и не смог найти то место, где можно разомкнуть их.

Яхшит весь взмок от тщетных усилий. Руки уже дрожали, но мутный блеск золота не отпускал юношу. Осторожно потягивая цепочку, он пытался снять её через голову. Моля всесильную Ишнар, чтобы хозяин не проснулся, он вытягивал холодные звенья, пока вдруг не услышал тихий хруст. С какой-то поразительной легкостью, голова хозяина отделилась от шеи и покатилась на ковер…

Малай чуть не подпрыгнул от неожиданности. Глядя на черный округлый предмет у своих ног, он отвалил назад, в сторону ближайшего окна. Поднялся было на ноги, как вдруг тяжелые ставни захлопнулись.
Юноша молча кинулся к двери. Но только прикоснулся к медной ручке, как дверь закрылась, отрезав путь к отступлению.

Яхшит с ужасом прижался к стене, хрипло взывая о помощи. Наступило жуткое удушье, словно воздух окаменел и не лез в легкие. Что-то холодное шлепнулось за шиворот. Яхшит поднял голову и тут на него посыпались целые комья земли.

«Вот как умирают люди!» — мелькнула мысль, когда глина уже закрыла глаза и забилась в рот.

Он барахтался, извивался, зная, что напрасны его потуги сохранить жизнь. Черная холодная рука смерти уже схватила его за волосы, и потянула к себе. «Неужели я предстану перед великой богиней вот так вот, с украденными вещами за пазухой?» — с ужасом думал Яхшит, увлекаемый костлявой лапой.

— Открой глаза, Яхшит! — прогремела, наконец, смерть.

Бедный малай подчинился и увидел над собой человека.

— Я друг твой, Сандар! — произнес человек, смахивая пальцами землю с его лица.

***
Сандар сотоварищи преследовал ночных путников от самого города, стараясь не упустить их из виду. После долгих уговоров, он все-таки убедил друзей пойти с ним, чтобы вызволить Яхшита из страшной беды, в которую тот попал, связавшись со странным ночным знакомцем.

Но когда они вышли к пустырям, то услышали дорожную песню, да такую сладостную и размеренную, что друзья Сандара стали засыпать прямо на ходу, один за другим.

Это была волшебная песня Ходжаина, от которой хотелось свернуться калачиком и закрыть глаза. Лишь старый умный Сандар догадался заткнуть влажной глиной уши, чтобы не слышать колдовских звуков.

…Все-таки есть в человеке затаенная мудрость, даже в низком простолюдине и мошеннике. Помогая юноше подняться на ноги, Сандар прикрыл его глаза ладонью, не давая возможности оглянуться. Зачем парню было знать, что он едва не был заживо погребен в разрытой могиле? Зачем ему знать, что Ходжаин оказался кладбищенским вором, хитростью и колдовством использовавший людей в своем злодействе?

Вот таких людей можно было повстречать на улицах Шгара, любимого творения великой богини Ишнар!

© 2006 Рустам Ниязов